Статьи

Сегодня глубина Торы, отраженная в словах мудрецов, приходит к нам и с помощью интернета. И мы используем эту возможность при участии наших авторов, чтобы приблизить к ее вечным ценностям всех желающих познать Истину.

11
Окт

Дважды герой … олам аба

 

Талмуд (Трактат «Таанит»,22а) рассказывает о встрече пророка Элияу с таной, рабби Барока Хозаа, на одном многолюдном рынке.  Спросил мудрец у пророка: «У кого здесь есть олам аба (грядущий мир)?»  В ответ показал ему Элияу- а-нави двух бродячих лейцаним (клоунов), которые, переходя из города в город, веселили людей. Оказалось, что только они, из огромной массы присутствующих на рынке, были достойными грядущего мира. Это очень удивило рабби Барока. Тогда объяснил пророк Элияу, что велика заслуга тех, кто веселит печальных, изгоняет грусть из их сердец, помогает им, даже на мгновение, забыть о тягостях жизни! Эти двое были весёлыми людьми: им удавалось рассмешить самых угрюмых, и своими шутками примирить заядлых спорщиков…

Если бы подобной меркой измерить Савелия Крамарова, тогда бы можно порадоваться за него! Ведь этот любимый киноартист вызывал улыбку, смех, радость у миллионов советских зрителей…
Но в те далёкие годы нашего детства и юности, на которые пришёлся пик его популярности, в мыслях даже не возможно было представить, что и  наши, и его предки вместе стояли у Синая!

О том, что Крамаров — еврей, мы узнали лишь в Израиле, спустя десятилетия. И вот ещё одна новость: популярный артист, оказывается, верил в Б-га, и старался по возможности исполнять еврейские законы , а вырвавшись из коммунистического плена, во всю силу своей тшувы  оставался верным Торе и её предписаниям!

Своим благочестием, скромностью, учёбой, благотворительностью он во второй раз заслужил грядущий мир! Да будет благословенна память праведника!

Иосеф Скляр.

САВЕЛИЙ КРАМАРОВ — РУССКИЙ КОМИК И ЕВРЕЙ-ОРТОДОКС

Видного московского адвоката Виктора Савельевича Крамарова подвел профессионализм. В 1937 году он по долгу службы защищал подсудимых на инсценированных НКВД процессах. Видимо, защищал слишком добросовестно — в 1938 году его адвокатская деятельность была расценена как антисоветская агитация. Под пытками он подписал признание. Срок — восемь лет. Лесоповал в Усвитлаге. Его сыну Савелию исполнилось тогда четыре года.Савелий жил с мамой Басей Соломоновной в коммуналке. Жили трудно, едва сводили концы с концами. Чтобы не потерять работу, с мужем-политзаключенным Басе Соломоновне пришлось развестись — в те времена с осужденными жен разводили без слушания дела, сразу после объявления о разводе в «Вечерней Москве».Виктор Савельевич отбыл срок полностью и в конце 1940-х ненадолго вернулся в Москву — в последний раз. Баси Соломоновны тогда уже не было в живых. Сын его едва помнил, этот странный угрюмый человек с ввалившимися щеками показался ему чужим. Заговорили о матери. Он все понимал. «Когда я получил справку из Мосгорсуда о разводе, не поверил. Бася была самой верной женщиной на свете. Я молился за нее». Так Савелий узнал, что отец верит в Б-га .Повзрослев, он и сам станет религиозным человеком и не откажется от веры ни тогда, когда заметит «хвост», выходя из синагоги, ни тогда, когда из-за «неправильной» религии его не пустят за границу.
С отцом после той встречи Савелий Крамаров больше не виделся. Виктору Савельевичу нельзя было оставаться в Москве, он вернулся в Бийск, а в 1950-м был осужден снова — по тому же делу.Мама умерла, отец сидел. Савелий остался на попечении маминых братьев. Они решили, что племянник будет обедать у них поочередно, даже составили график. Немного денег присылал брат отца из Львова. Савелий ходил в обносках, мотался от одного дяди к другому, учился неважно.
Пришло время поступать в институт. Савелий мечтал о юридическом, но там наверняка тщательно изучали анкеты абитуриентов, и сыну «врага народа» рассчитывать было не на что. Решили подавать документы в лесотехнический. Его приняли.Актерская жизнь началась для Савелия с самодеятельной студии «Первые шаги» при ЦДРИ. Лесотехнический он вскоре бросил, поступил в ГИТИС. Первой серьезной работой Крамарова стал рассказ Василия Шукшина «Ванька, ты как здесь?». Савелий сам инсценировал его, выступал с ним в московском Театре миниатюр.
Вскоре Крамарова пригласили сниматься в кино. Его заметили после первого фильма, признали после второго — «Друг мой, Колька!», и завертелась бурная жизнь. Его снимали много. Он стал звездой. Только странная была эта звездность. Смешная дурашливая внешность и помогала, и мешала. Стоило появиться на экране его физиономии — и зритель готов смеяться. Подарок для режиссера! Можно не утруждать себя.И режиссеры не утруждались — снимали знаменитого комика как под копирку. Из тридцати с лишним своих фильмов сам Крамаров любил лишь несколько. В конце жизни он просил указать их в бронзовой книге на своем надгробии: «Друг мой, Колька!», «Неуловимые мстители», «Двенадцать стульев», «Джентльмены удачи», «Не может быть», «Большая перемена»…

Как-то за три концерта ему предложили тысячу рублей (сумму немалую по тем временам!), он отказался: один из дней был Шаббат — суббота, когда верующие евреи не имеют права работать.
Со временем снимать его стали меньше. Требовали покончить с религией, перестать бывать в синагоге. Не пустили в Мюнхен на Олимпийские игры. «У меня за три последних года было всего двенадцать съемочных дней. Наверное, здесь моя творческая жизнь кончилась…». Он думал об отъезде. Его пробовали отговаривать:

— Где еще ты будешь так популярен, как здесь?
— В Талмуде есть слова о евреях-странниках. Наверное, таким странником буду я…

Савелий подал документы на выезд, на воссоединение с дядей из Львова, жившим в Израиле. Ему отказали, так как дядя не считался близким родственником. Но дело было совсем в другом. После отъезда Крамарова Госкино пришлось бы снять с проката 34 фильма с его участием — огромные деньги! Пошли слухи, что его не снимают, потому что он оглупляет образ советского человека и вообще, он бросил искусство и перебирается к богатому дядюшке в Израиль. Савелий смеялся: «Богатый дядюшка… Пенсионер… Если удастся заехать к нему, постараюсь помочь хоть чем-то». Речь шла о том самом дядюшке, который когда-то посылал деньги в Москву осиротевшему племяннику.

Путь в кино теперь был для Крамарова закрыт. Осталась одна отдушина — Театр отказников, программа «Кто последний? Я — за вами…». Театр особый. На подступах к нему люди в штатском проверяли паспорта у зрителей, идущих на спектакль. Савелий не оставлял попыток добиться разрешения на отъезд, написал письмо Рейгану «как артист артисту». В конце концов, его отпустили…
Савелий приехал в Нью-Йорк, но поначалу дела его шли плохо. Он познакомился с хасидом р. Моше-Хаимом Левиным, который посоветовал ему послать факс Любавичскому Ребе с просьбой о благословении.

Савелий так и поступил, но не получил ответа. После этого прошло довольно много времени, а дела его не улучшились. Как-то р. Левин навестил его, и Савелий в очередной раз начал жаловаться на отсутствие работы. Моше-Хаим предложил послать факс еще раз. Савелий возразил, что он уже посылал, но Ребе не отвечает. Моше-Хаим задумался и посоветовал Крамарову регулярно накладывать тфилин. Савелий решил, что будет это делать. Они снова послали факс и… через двадцать минут пришел ответ от Ребе. Ребе благословил его на поиски работы и посоветовал переехать в Сан-Франциско…

Спустя несколько лет, когда кинопираты привезли в Россию кассеты с фильмом «Москва на Гудзоне», там был прежний, веселый, боевой Савелий Крамаров в роли, о которой в России он не мог и мечтать. Он играл сотрудника госбезопасности, «опекавшего» группу советских музыкантов.

Прошло время, и Савелий смог приехать в Россию. Он уже не выглядел рубахой-парнем, посолиднел, но глаза по-прежнему смеялись. Рассказывал, что играет эмигрантов, говорящих по-английски с акцентом. Оказалось, что здесь, в Москве, его не забыли. Савелий выходил на Арбат — и уличная торговля заканчивалась. К нему бежали люди из киосков, дарили сувениры, просили автографы. В Сочи, куда его пригласили на «Кинотавр», при его появлении на «Аллее звезд» публика ревела от восторга. Ему даже выделили телохранителей. В Штатах в профессиональной сфере все у него до поры складывалось благополучно. После «Москвы на Гудзоне» он сыграл эпизод в знаменитой «Красной жаре» — всего полторы минуты, но зрители запомнили эту сцену. Потом была роль русского моряка-телеграфиста, доброго и уморительно смешного, в фильме Уоррена Витти «Любовная афера». Он сыграл эмигранта из России в боевике «Танго и Кэш»… Крамаров уже был готов играть серьезные роли и вскоре получил такую возможность: его утвердили на роль без кинопробы, чего удостаивались лишь самые известные актеры Голливуда. Но сыграть ему не было суждено. У Савелия обнаружили рак.

Савелий Викторович Крамаров скончался 6 июня 1995 года. Он похоронен близ Сан-Франциско на еврейском мемориальном кладбище. Его друг, скульптор Михаил Шемякин изваял ему надгробие.

Его помнят. И не только на территории бывшего Союза. Рабби Йосеф Лангер, раввин синагоги в Сан-Франциско, прихожанином которой был Савелий, говорит о нем: «Он был искренне верующим человеком, смиренным и добрым»


Оставить Комментарий