Статьи

Сегодня глубина Торы, отраженная в словах мудрецов, приходит к нам и с помощью интернета. И мы используем эту возможность при участии наших авторов, чтобы приблизить к ее вечным ценностям всех желающих познать Истину.

15
Июн

Живая Тора. К столетию со дня рождения рава Ицхака Зильбера (זצל)

11 Тамуза 2004 года. Иерушалаим. Арноф. Квартира Меира и Шушаны Левиных. Подходит к концу пидьен а-бен нашего первого внука. Радостное возвышенное состояние духа у всех участников — свидетелей и исполнителей такой уникальной заповеди! Мысленно и словами благодарим Всевышнего за то, что подарил нашему сыну и невестке в начале их семейной жизни выкуп первенца…

Вдруг кто-то сообщает, что неподалеку от Арнофа, в Адасе, находится на излечении рав Ицхак Зильбер… Не припоминаю, кому из нас первому приходит мысль проведать его. Желающие в этом поучаствовать заполняют один из минибусов, на которых мы поднялись в Иерушалаим. Минут через двадцать пять всем миньяном заходим в палату, где госпитализирован Рав.

Он в глубоком сне… и кажется, что именно сейчас, в одиночку, отстаивает в Высших мирах свое право ещё остаться с нами на время… Глядя на кажущее равнодушие медперсонала, хочется завопить во всеуслышание: «Да помогите же ему, ради Б-га!!!»

Но вместо этого с искренними слезами на глазах, начинаю самозабвенно шептать:» Г-споди, не дай умереть раву Ицхаку… не дай умереть раву Ицхаку… не дай умереть!»

И вдруг (о, чудо!) рав открывает глаза и осмысленно смотрит на нас! Первым приходит в себя Асаэль Мирта и обращается к Учителю: :»Рав Ицхак, у его внука, указав пальцем на меня, сегодня пидьён. Мы все оттуда приехали…»

Он же, разжав ладонь  Рава, кладет туда крошечный мешочек с кусочком сахара и долькой чеснока, которые принято раздавать участникам пидьон а-бена… В ответ Учитель моргает улыбающимися глазами, в которых не только я удостоился прочитать: «Мазаль тов! Арбэ нахас

До рокового, страшного 8-го Ава остается еще почти месяц…

В этом году исполняется 100 лет со дня рождения и 13 лет со дня смерти Учителя. Те, кто родились после  его смерти, никогда не видели рава Ицхака, не удостоились учиться у него и получить благословение. Поэтому, нам, его ученикам, предоставлена величайшая возможность рассказывать о нем, с единственной целью — приближать к Творцу всех, пока еще далеких от Торы евреев, и укреплять приближающихся, продолжая великое дело, начатое Учителем.

Один из значимых в нашем поколении мудрецов, рав Ицхак Гутнер (זצל), настоятельно советовал раву Зильберу рассказывать о себе, понимая, как примеры из его жизни могут помочь людям преодолевать трудности, укрепиться в вере и исполнении заповедей, наполнить жизнь радостью, любовью, терпением и оптимизмом!

И в нашем рассказе видится уместным предоставить слово самому Раву, который скромно, увлекательно, поучительно поведает о себе, а мы, если Б-гу будет угодно, с великой радостью продолжим учить с вами Тору по жизни нашего незабвенного рава Ицхака Зильбера!

*                           *                             *

Рав Ицхак Зильбер (זצל)

Родился я в 1917 году в Казани. Мои благословенной памяти родители, рав Бенцион и раббанит Леа-Гитл, дали мне традиционное еврейское воспитание. С малых лет я стал изучать Танах и Талмуд; учиться мне приходилось, по понятным причинам, в обстановке строжайшей секретности.

Материальные условия, в которых жила наша семья, были крайне тяжелыми. Ютились мы в маленькой комнатушке коммунальной квартиры, знали и голод и холод.

Сдав экстерном экзамены за курс средней школы, я поступил в Казанский университет, где стал изучать математику, однако своих занятий Торой не прекращал. Именно в этом возрасте я стал постигать всю глубину Танаха и Талмуда, всю правду, заложенную в Торе. Мудрость, заключенная в еврейской религии, приводила меня в восторг; сухие, казалось бы, законы ритуального убоя скота, правила кашрута, чистоты семейной жизни раскрывали передо мной свою вечную нравственную суть. Безупречная точность нашего древнего лунно-солнечного календаря вызывала восхищение, глубокие знания еврейских мудрецов в области анатомии, физиологии, медицины, изложенные в Талмуде, были для меня неоспоримым свидетельством Б-жественного происхождения Устной Торы.

Нелегко мне приходилось. Какие только предлоги я не изобретал, чтобы не писать в субботу! То «забывал» дома тетрадь, то перевязывал палец, который якобы поранил, то просто сказывался больным и не приходил на занятия в университет. Когда в субботу преподаватели вызывали меня к доске, им приходилось выслушивать самые фантастические причины, объясняющие, почему я предпочитаю оставаться на месте. В конце концов, я нашел выход из положения: изучил расписание на полгода вперед и те предметы, лекции по которым читались по субботам, сдавал до наступления сессии, в первый или во второй месяцы занятий, освобождаясь таким образом от необходимости приходить по субботам в университет.

Трефного я, конечно, не ел. В городе был миньян — десяток пожилых евреев, и я использовал любую возможность помолиться вместе с ними. Свои занятия Торой я не прекращал ни на один день — отец еще в детстве приучил меня ежедневно по два часа учить Талмуд. Если, готовясь к университетским экзаменам, я был вынужден корпеть над учебниками до трех часов ночи, то с трех до пяти я занимался Талмудом. Когда же по каким-то причинам мне это не удавалось, я записывал свой «долг» в особую книжечку и восполнял пропущенное при первой же возможности. Руководствуясь требованиями Торы, я старался помогать людям как мог: опекал больных, давал бесплатные уроки детям из бедных семей, готовя их к экзаменам.

В университете, где моим руководителем был гениальный математик и замечательный человек, член-корреспондент АН СССР Николай Григорьевич Чеботарев, мир праху его, я специализировался по теории Галуа, высшей алгебре и теории чисел. Увлекался я и физикой, работал одно время в лаборатории Е.К. Завойского, открывшего эффект парамагнитного резонанса.

Окончив университет с отличием в 1941 году, я получил направление в школу села Столбищи близ Казани, где проработал учителем больше года. Жил я там в одной комнате с тремя сыновьями своей квартирной хозяйки. Для того, чтобы помолиться, мне приходилось либо забираться на чердак, либо запираться в школьной лаборатории, либо выходить далеко за сельскую околицу. Из посуды у меня была лишь кружка; время и возможность самому готовить себе еду были ограничены, и питался я лишь хлебом да парным молоком.

Запомнился мне Песах того года. Перед самым праздником я побывал дома, и мать положила мне в портфель мацу собственной выпечки и пол-литровую бутылку с домашним напитком из меда и хмеля. В первый вечер Песаха, когда мои соседи уснули, я в темноте вынул из портфеля мацу и медовуху и провел пасхальный седер (Седер — — праздничное застолье и первый вечер Песаха, проводимое по определенному ритуалу), рассказывая сам себе о выходе евреев из Египта. Четыре положенных бокала вина, в роли которого успешно выступила медовуха, я закусывал печеным картофелем, который мне удалось раздобыть.

По субботам и в дни еврейских праздников я приходил на работу, задавал школьникам задачи, проводил контрольные — лишь бы самому не пришлось писать на доске или в классном журнале. Помню, в том году, как назло, и в субботу, предшествовавшую празднику, и в саму пасхальную неделю на моих уроках сидели проверяющие. Сначала в село приехал представитель райкома партии, потом — инспектор районо. К таким визитам я всегда был готов: загодя, в пятницу днем, заполнял журналы, записывал в них тему субботнего урока, намечал, кого из учеников вызвать к доске для индивидуального опроса, и заранее проставлял им оценки, ибо хорошо знал возможности каждого. Эти уроки прошли гораздо живее чем обычно, при большой активности ребят, и ревизоры остались довольны. На разборе уроков мне удалось без особого труда обосновать правильность отметок, выставленных ученикам заранее.

Из села Столбищи я перевелся в Казань и проработал там около двадцати лет в различных школах, техникумах и институтах. Все эти годы я соблюдал субботу, не ел запрещенную пищу обучал еврейским законам своих детей точно так же, как в свое время обучали меня мои родители.

Не раз мои близкие друзья-евреи, от которых я не скрывал своего мировоззрения, говорили мне: «Почему ты не живешь как все, Ицхак? Зачем тебе эти мучения: не писать в субботу, есть всухомятку, рисковать каждый раз во время молитвы? Ведь рано или поздно дознаются, лишат тебя диплома и выгонят с работы!» Если 6ы я сам знал о еврействе столько, сколько знали они, то есть, практически ничего — я бы вместе с ними поражался странному для окружающих поведению религиозного еврея.

Однажды, перелистывая старые книги, я наткнулся на журнал «Гаасиф», изданный в 1887 году. Мое внимание привлекла опубликованная в нем статья А. А. Раковского «Слова Б-га нашего исполняются всегда»; она произвела на меня настолько сильное впечатление, что я решил подробно изучить затронутую в статье тему: исполнение пророчеств Торы — и написать об этом по-русски для тех евреев, которые не получили традиционного еврейского образования, но задумываются о том, каковы причины удивительной судьбы нашего народа, о его прошлом, настоящем и будущем.

Надеюсь, что в этой книжке, написанной мною еще в СССР и по памяти восстановленной и дополненной в Израиле, мне удалось ответить на вопросы моих друзей, а также, возможно, и на ваши незаданные вопросы, дорогой читатель.   

(Из книги «Пламя не спалит тебя»).

(Продолжение следует)

 

 

 

 


Оставить Комментарий