Статьи

Рассказывает глава «Корах» о печально «знаменитом» — » не во Имя Небес» —  споре между сообщниками Кораха. Как это понять? Ведь если следовать пшату Торы, то спор был у них с Моше-рабейну:

«И взял (на себя) Корах, сын Ицара, сына Кеата, сына Леви, и Датан и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пелета, сыны Реувена. И восстали они пред Моше, и (также) мужи из сынов Исраэля, двести пятьдесят, знатные общины, созываемые на собрание, мужи именитые. И собрались они против Моше и против Аарона, и сказали им: Премного для вас, ибо вся община, все они святы, и среди них Господь. И почему возноситесь вы над обществом Господним?!» (Бемидбар, 16:1-3).

Объясняют мудрецы, что Корах хотел «разобраться» с Моше-рабейну не в прямой, открытой дискуссии, а «загребая жар чужими руками»: то есть, к известным бунтарям против Учителя — Датану и Авираму — добавил еще 250 уважаемых глав судебных палат, чтобы реализовать свой корыстный честолюбивый план — добиться для себя важной должности!

И причиной этому была его зависть к Элицафану, сыну Узиэля, которого Моше-рабейну назначил руководителем сыновей Кеата. От огня этой нелепой зависти воспламенилась и жена Кораха, так как, она позавидовала Ципоре, жене Моше-рабейну, которой он подарил кольцо из сапфира. Подобного, столь дорогого кольца, не было в знаменитой коллекции жены Кораха, самого богатого еврея поколения Пустыни… В результате на них сбылось утверждение рабби Элазара  А-Каппара: «Зависть, страсть и честолюбие сживают человека со света (Пиркей авот, 4:21).  Печальный урок Кораха и его жены запечатлен Торой для грядущих поколений. И очень актуален сегодня, в нашем поколении, когда жизнь превращается в погоню за наслаждениями, которые рождены завистью, страстью и честолюбием!

И чтобы устоять против качеств характера,»сживающих человека со света», можно, также, использовать опыт праведников, сумевших успешно отгородить себя от них!

Одним из этих праведников и был рав Ицхак Зильбер (זצל).

Рассказывает рав Авраам Куперман

ТОВ ЛИ

Одна из историй, которая произвела на меня наибольшее впечатление, произошла с ним лет двадцать назад. Рав Зильбер поехал в другую страну — не буду называть место, — чтобы там нести Тору евреям, идишкайт, давать уроки, приближать и укреплять людей.

Он приехал в город, где руководителем общины был один молодой парень, который, по не совсем понятным причинам, видимо, испугался рава Ицхака. Может быть, испугался, что рав Зильбер окажет не то влияние, которое ему бы хотелось. Тот, видимо, забыл, что все, чему учил Рав Ицхак, — только Торе, он не влезал ни в какие политики…

Короче говоря, когда рав Ицхак пришел в синагогу, тот начал его оскорблять и насильно, с позором вывел Рава из синагоги, и сказал, что запрещает Раву молиться и заходить в любую синагогу города!

Запрещено раву Зильберу ходить в синагоги!

(Этот молодой человек был сыном хорошего знакомого рава Зильбера, и рав Зильбер сказал мне потом, что если бы отец знал о поведении сына, он бы просто заживо закопал себя в землю! Нет необходимости говорить, что рав Ицхак никогда ни слова не сказал отцу о поведении сына…)

Короче говоря, рав Зильбер молился в одиночестве у себя в комнате все время, пока был в этом городе. И, несмотря на то, что он приехал специально давать уроки и влиять на людей, — он в синагоги не ходил вплоть до своего отъезда.

Ему было очень горько, но он решил приложить все усилия, лишь бы не делать махлокет, не умножать споры в Израиле.

Он убегал от махлокет, как от огня.

Как-то я спросил Рава:

— Как можно простить такую вещь? Я бы скинул его с лестницы, я бы ему все кости переломал! Как можно такое простить?

Я помню тот разговор очень хорошо. Рав лежал на своей кушетке в салоне и в ответ на мои вопросы стал гладить правой рукой себя по сердцу и приговаривать:

— Тов ли, тов ли… Я на него совсем не сержусь. Нет в моем сердце никакого гнева на него… Нет гнева. Мне только жаль его — как человек может так низко упасть? Как можно себя так вести?

Рассказывает Леви Гдалевич

В РАЮ

Я слышал в рабануте собственными ушами, как кто-то сказал:

— Я хочу быть рядом с тобой в Раю.

Рав Ицхак переспросил:

— А что, я буду в Ган Эден? Кто сказал, что я попаду в Рай?

И тот ответил:

— Неважно где, только бы рядом с тобой…

Он был ангел. С этой историей я живу: «Нет в моем сердце никакого гнева… Лишь бы Ашем сжалился над ним и над его отцом. Как можно себя так вести?»

Рассказывает р. Бенцион Зильбер

ЙОРЦАЙТ

Папа очень любил книги Хофец Хаима, много их учил и любил пересказывать. У меня есть книги Хофец Хаима с папиными пометками…

Дома он нам рассказывал, как себя вели и поступали рав Исроэль Салантер, Хофец Хаим, раби Леви Ицхак из Бердичева, ну и, конечно, его родители — дедушка и бабушка.

Он также очень любил «Сефер Хасидим», в которой есть удивительно точные советы, как служить Б-гу и как взвешивать, как лучше поступать в соответствии с желанием Б-га.

В молодости он много раз учил «Ховот а-Левавот»… Папа больше любил конкретные указания, что мы должны делать, а не просто высокие материи.

Например, он рассказывал такую историю про раби Исроэля из Саланта:

У раби Исроэля был йорцайт — день поминовения, годовщина смерти его матери. Как это принято у евреев, надо постараться быть хазаном в синагоге — ведущим общественную молитву.

Вдруг кто-то другой опередил его и занял место хазана. Раби Исроэль сразу отказался «выяснять отношения» и не стал спорить: «Моя мама заслужила, чтобы в ее память не устраивались споры…»

Папа был очень конкретным человеком. Если он рассказывал историю, — это значило, что так надо себя вести, и он так и поступал, а не просто рассказывал ради красного словца…

Рассказывает Цви Патлас

СИРХА

Как-то у меня был конфликт с одним человеком, и я пошел посоветоваться с равом Ицхаком. Всё ему рассказал, и он ответил: — Вполне возможно, что ты прав. Но знай, когда есть конфликт — это значит, что каждый, кто видит недостатки в другом человеке — свои собственные недостатки видит! Это то, что называется в законах о кашруте — «сирха». В легких или в другом органе животного может быть небольшой нарост, и когда срезают, смотрят: есть там дырочки или нет. Если есть дырочки, это трефа, непригодное, а если нет — кошер.

Когда есть у человека конфликт с кем-то — это значит, у него самого есть нерешённая проблема внутри. Я сказал: — Рав Ицхак, то, что вы мне скажете делать, — сделаю. А он говорит: — Едем сейчас же к этому человеку, и ты скажешь, что ты не прав, надо помириться. — Хорошо, едем. Тут же мы сели в машину и поехали… В это время мой друг молился. Когда он увидел меня, а потом рава Ицхака, он побледнел, — наверное, подумал, что я привел рава Ицхака, чтобы доказать ему, что он не прав. Когда он завершил молитву и вышел, я сказал: — Я был не прав. И готов делать, как ты захочешь. Для него это было полной неожиданностью. Потом мы сделали всё, как он хотел, и он полностью убедился в моей правоте. Но для меня это был урок на всю жизнь: проверять себя на сирху.

Рассказывает Авраам Коэн

ГЛАДКО

Я уезжал в Москву по финансовым делам. Поездка была связана с большими деньгами, которые я должен был получить наличными — довольно увесистую сумку с долларами, и я боялся с ней расхаживать по Москве. Кроме того, были какие-то люди, которые насылали на меня бандитов, те грозились… Короче говоря, ехать не очень-то хотелось. Придя к раву Зильберу за брахой, я попросил: — Рав Ицхак, благословите, чтобы там было все хорошо, чтобы была удача и я с миром вернулся, чтобы ничего плохого не случилось… Он сказал коротко, как-то даже сухо, без всякого выражения: — Не спорь. Главное, ты не спорь. Дай Б-г, все будет гладко. Я не понял — пришел за брахой, а он говорит «не спорь»? Хотел перепросить, но подошли другие люди, все закрутилось, и я уехал…

Я много думал над этим странным благословением, а когда вернулся и, слава Б-гу, все прошло хорошо, пришел к нему и спросил о странном напутствии, данном мне на прощанье. Рав Ицхак сказал: — Почти все плохое, что случается с человеком, почти всегда — происходит в результате споров с другими людьми, из-за напряженности, из-за махлокет. Старайся не спорить».