Статьи

 

Начинается глава «Дварим» сообщением о важном речении  Моше-рабейну, которое мудрецы оценивают, как обличительное, с перечислением всех мест, где сыны Исроэля гневили Всевышнего:

«Вот слова, которые говорил Моше всему Исроэлю за Ярденом в пустыне Арава, против Суфа, между Параном и Тофелем, и Лаваном, и Хацеротом, и Ди-Заавом» (Дварим, 1:1).

 В этих названиях, которые не все являются географическими, зашифрованы прегрешения евреев поколения Пустыни. Мидраш объясняет суть этих прегрешений, которая раскрывается  народу устами  Моше-рабейну: «Сначала он напомнил евреям о даровании Торы: «Вы получили Тору на Синае, и разъяснения к ней на равнинах Моава. Вы знаете, что Всемогущий совершил для вас множество чудес, начиная с того момента, когда мы стояли на берегах Ям Суф, разделенного на 12 проходов — по одному на каждое колено, — и вплоть до наших дней.

Тем не менее вы постоянно отдалялись от Б-га и гневили Его:

1. На тридцать первый день после Исхода из Мицраима, идя по пустыне, вы увидели, что запасы провизии иссякли. Тогда вы начали роптать, говоря, что предпочли бы умереть от руки Всевышнего в Мицраима, и возжелали мяса и хлеба (хотя взяли с собой скот). Ваши жалобы свидетельствовали о недостатке веры, что разгневало Создателя.

2. Вы согрешили, поклоняясь идолу Пэора в Шитиме в долинах Моава.

3. На берегах Ям Суф, когда армия фараона почти настигла вас, вы были обуяны страхом и, не веря во всемогущество Б-га, восклицали: «Лучше бы нам погибнуть в Мицраиме во время казни тьмы, чем от стрел солдат Паро, которые оставят наши тела без погребения!»

4. Вы согрешили в пустыне Паран, поверив клевете разведчиков о Земле Обетованной.

5. Вы были недовольны, получая ман, и тем самым совершали двойной грех: во-первых, поскольку вы получали ман от Б-га, вы не смели роптать, даже если не были удовлетворены им. Во-вторых, ваши жалобы были безосновательны, ибо ман — это самая совершенная пища. Благородные люди платят высокую цену за белый хлеб, который очень легко переваривается, а глупцы среди вас ворчали: «Нам противен этот хлеб, который полностью поглощается телом». В своей неблагодарности вы уподобились Адаму, который жаловался после того, как Б-г дал ему жену: «Женщина, которую Ты дал мне, послужила причиной моего греха!»

6. Вы согрешили участием в мятеже Кораха.

7. И, наконец, самый страшный грех, навлекший наказание на все последующие поколения, — вы изготовили золотого тельца. (Очевидно, вы слишком богаты, если столь щедро отдали свое золото на изготовление тельца. Правда, позже вы так же щедро пожертвовали его на сооружение Мишкана, но вашим первым пожертвованием вы преследовали порочную цель — служение идолу, следовательно, ваши побудительные мотивы были сомнительны)».

Комментаторы задают вопрос: «Почему грех золотого тельца упомянут последним среди семи, хотя он мог быть назван первым, так состоялся  раньше других по времени?!»  Они же и объясняют: «Когда евреи согрешили, их спасли не только молитвы Моше-рабейну. Его брат Аарон также вступился за соплеменников. Он сказал, что грех евреев был основан на желании найти другого посредника между ними и Б-гом, так как с Моше что-то случилось, и нет уверенности, что он вообще возвратится. То есть, как бы, причина была в том, что Моше не оказалось  с ними… Заступничество Ааарона-первосвященника и его доводы были приняты во внимание, и наказание за грех золотого тельца получилось не столь суровое.  Когда пришел Корах и сказал, что все — пророки, — никто из евреев это не оспорил. Из такого заявления выходило, что не нужен им вождь, наставник, посредник с Б-гом.  Когда они «отказались» от Моше-рабейну, — им «припомнили» грех золотого тельца — и наказали по»полной программе». И поэтому он назван последним (после греха Кораха!).

Перед нами отношение поколения Пустыни к благородному металлу. В первом случае они изменяют его суть и предназначение в этом мире. Всевышний создал золото с одной целью — на нужды Храма. И, понятно, не для золотого тельца с целью идолопоклонства. Когда евреи жертвуют его на Мишкан, они делают исправление своего греха. И он настолько весомый, что это исправление продолжается и сегодня тогда, когда мы  с вами жертвуем из своих средств на благотворительность.

На учитель рав Ицхак Зильбер (זצל)  понимал это на самом высоком уровне. И всегда старался помочь евреям понять важность этой заповеди. Вот несколько примеров этому:

В АМЕРИКЕ

Я приехал в Эрец-Исраэль двадцать третьего швата. А вскоре, как уже говорил, мне предложили поехать в Америку для участия в сборе денег на религиозное обучение детей.

Мы должны были прибыть до субботы, но самолет задержался. Летим и боимся, что не успеем добраться до захода солнца. Я говорю с летчиками и тороплю их. Договариваюсь со спутниками провести субботу в аэропорту (я взял с собой на всякий случай кирпич хлеба и банку консервов).

Когда мы приземлились, до захода оставалось совсем немного. Вдруг видим — прямо по летному полю мчат две полицейские машины. Из одной выскакивает мой свояк, рав Шолом Рабинович, и с ним двое здоровенных полицейских.

Впервые в жизни я такое видел — на улицах полно машин, а полицейские несутся на красный свет. Мы примчались домой до захода солнца, и я еще успел в миквэ до зажигания свечей!

Оказывается, кто-то предупредил полицейских, что прилетела делегация из Израиля, которой необходимо прибыть на место до наступления субботы, и сообщил адрес моих родственников. Они послали эти две машины и заехали за равом Рабиновичем.

Эти дни в Америке были очень счастливые. Я встречался со многими людьми и много выступал. Был у рава Моше Файнштей-на и беседовал с ним. Мы говорили о Торе. Слова цадика много значат!

Когда я уезжал, рав Моше дал мне пятьдесят долларов. Я не хотел брать:

—    Ребе, я собираюсь работать.

Так он мне сказал только четыре слова из Талмуда:

—    ”А-нотел прута ми-Иов митбарех” (”Взявший грош у Иова благословится ” ).

Я понял, что он дает эти деньги, чтобы они принесли мне удачу (в Талмуде сказано, что Иов не только сам был удачлив, но и всякий, кто с ним торговал — брал грош из его руки, получал с этим грошом удачу). Шутки шутками, но эти пятьдесят долларов были первыми, что мы внесли за квартиру Сары!

В шаббат на третьей трапезе в синагоге должен был говорить рав Моше Файнштейн, а он настоял, чтобы говорил я. Я так заговорился, что не успели поесть…

САТМАРСКИЙ РЕБЕ

Я посетил Сатмарского ребе. Вид у него был, как у ангела, — я не видел еще такого лица. Он мне тоже хотел дать пятьдесят долларов, но я не взял. Потом его знакомые обижались, что я не говорил с ним диврей Тора. Но он был только после болезни, и я боялся его утомить. А они сказали, что это принесло бы ему радость ־ увидеть человека из России, который говорит диврей Тора.

ЛЮБАВИЧСКИЙ РЕБЕ

Я пробыл у Любавичского ребе час пятнадцать минут, с четырех до пяти пятнадцати ночи, причем больше говорил он, чем я.

Я задал ему вопрос: чем мне заняться в Израиле? С одной стороны, есть у меня серьезная работа по высшей алгебре, и это для меня легко, — я мог бы работать в университете и больше времени учить Тору. С другой стороны, я могу преподавать ТАНАХ, Талмуд. Не знаю, чем заняться, где я принесу больше пользы.

Ребе мне ответил так.

В Израиль сейчас приезжает много евреев из России. Подавая российским властям заявление на выезд, они пишут, что хотят уехать в Израиль ״по национально-религиозным мотивам”.

Рав Иоэль Тейтельбаум Сатмарский ребе

В этой стране они лучше не станут. Там, в Союзе, им хоть ради выезда стоило считать себя евреями. А в Израиле ־ вообще никакого интереса. Если здесь ими никто не займется, они наберутся влияния ”улицы”, начнут уезжать в Америку и другие страны, и произойдет ”хилуль а-Шем” ־ осквернение Имени Всевышнего: они ведь назвали религиозные мотивы, а поступки их будут нарушением Торы.

— Поэтому, — сказал Ребе, — я не вижу мицвы большей, чем заниматься русскими олим.

ЧТО ОСТАЛОСЬ БЫ ОТ АНГЕЛОВ?

Благотворительный обед состоялся в воскресенье. Зрелище было красивое. Были все великие люди Торы, а также богачи.

Первым говорил я и сказал:

־ Если бы взяли чистых ангелов, и спустили в этот мир в семнадцатом году, и дали им пережить революцию, разгул банд Петлюры и Деникина, Махно и Колчака, гражданскую войну, во время которой были убиты триста тысяч евреев, и коллективизацию, когда крестьян, отняв у них все дочиста, сослали в Сибирь, и действия новой власти, которая немедленно закрыла еврейские школы и посадила за решетку тех, кто обучал Торе, и репрессии тридцать седьмого года, когда миллионы были расстреляны без причины, посажены в лагеря, откуда вернулись очень немногие, и еще гитлеровскую оккупацию, когда девяносто процентов евреев Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии и Украины были уничтожены, и голод в Лениграде, а после войны — обвинения в ”космополитизме”, процесс врачей, — так я уверен, что от этих ангелов ничего бы не осталось.

А в России, несмотря ни на что, нашлись евреи, которые рисковали жизнью ради соблюдения шаббата, кашрута, законов тоорат мишпаха, учили детей Торе, выполняли мицвот — и выжили. Каждый шаг был опасен, и каждый час свободы был спасением. Как сказано в Пророках, ”уд муцал ме-эш” (”головешка, спасенная из огня”. — Зхарья, 3:2). Это — чудо, тем более, что ”огонь” был не один: опасности подстерегали со всех сторон.

И я рассказал им многое из того, что рассказал вам.

О ребе, с которым встретился в Грузии (только я не назвал ни города, ни имени этого человека, чтобы не навлечь на него неприятности): и про девяносто учеников в день, и про взятки милиционерам…

О себе — не называя себя: как об учителе, который, двадцать лет проработав в школе, никогда не писал в субботу и оставил научную работу ради возможности жить как еврей и уехать в Израиль. О семье этого учителя: его жене-учительнице, никогда не нарушавшей субботу, о детях, которым родители находили учителей, закрывавших глаза на то, что эти дети не приходят в субботу в школу. А потом это заметили… И я рассказал, как на собрании на вопрос: ^,,Вы верующий?” — учитель ответил: ”Да”. И зал прямо вздрогнул…

Продолжил я так.

Невзирая на трудности, люди выезжают в Израиль ради детей. Мы надеялись, что в Израиле нам наконец не надо будет воевать за выполнение заповедей Торы. Мы надеялись увидеть здесь множество евреев, изучающих Тору. К сожалению, положение не такое, какого мы ожидали, и есть опасность, что наш труд по воспитанию детей может пропасть даром. Этого нельзя допустить. Надо усилить в Израиле ”хинух ацмаи” — частное, независимое, религиозное образование. И тогда у нас будут поколения, сильные в еврействе, верующие в Б-га.

Когда я говорил, люди начали посматривать друг на друга. И рав Моше Файнштейн переглянулся с кем-то, когда я рассказал про того, кто каждый день тайно обучал девяносто детей.

И начали давать деньги.

Я поблагодарил устроителей собрания и сказал еще:

— Сказано в Торе: ”Шма Исраэль, а-Шем Элокейну, а-Шем эхад. Ве-аавта эт а-Шем Элокеха бе-холь левавха…” — ”Слушай, Израиль: Г-сподь — Б-г наш, Г-сподь един! И люби Г-спода, Б-га твоего, всем твоим сердцем…” (Дварим, 6:4-5).

А как узнать, любишь ли Б-га всем сердцем? Вот дальше и сказано: ”Пусть будут слова эти, которые Я заповедал тебе сегодня, в сердце твоем. И учи им своих сыновей…” (6:6-7). Кто любит Б-га, у того дети в светской школе не учатся…

Я знал, что порой у американских евреев желание дать детям ”престижное” образование перевешивает более важные вещи. Потому и сказал. И закончил:

— Отец учил меня и алеф-бет, и ТАНАХу, и Гемаре, и Шулхан аруху, он был мой единственный ребе. Я тоже учил этому своего сына Бенциона… ”Научи этим словам своих детей” (11:19). Тот, кто любит Б-га, будет это делать».

Об этом стоит подумать

ДЕНЬГИ “ПАХНУТ“

Новоприбывшие часто нуждаются в деньгах. Ешивы, которые создаются для новоприбывших, тоже нуждаются в деньгах. Да и вообще ־ тема пожертвований и займов не минует никого. И еврейский закон, конечно, этими вопросами занимается.

У кого можно брать пожертвования? У кого можно брать в долг?

В жизни я многому научился. И скажу вам совершенно определенно: не стоит брать взаймы у непорядочного человека.

Как-то в лагере мне остро понадобились пять рублей. Обычно я старался одалживать у приличных людей. Но на этот раз пришлось взять в долг у человека, к которому я не хотел бы обращаться за помощью. Никому не пожелаю мучений, которых стоили мне эти деньги. В конце концов я отдал в три раза больше! И твердо усвоил: если есть выбор, надо брать в долг только у достойного человека.

Что касается цдаки (пожертвования, как я уже объяснял; Тора предписывает еврею постоянно отделять определенную часть׳ доходов и отдавать ее бедным и на поддержку изучения Торы), то здесь просто по алахе не всякие деньги можно брать.

Как раз недавно мне случилось разбираться с вопросом о цдаке. Пришел ко мне в гости человек, который хотел пройти гиюр. Он спросил, можно ли ему уже сейчас отдавать десятую часть дохода в цдаку. Стали мы думать. На поддержку изучения Торы цдаку у нееврея брать нельзя. Бедным он тоже не имеет права давать. Но, может быть, на что-то можно? Думали мы, думали, искали-искали — и нашли! Закон, который разрешает такому человеку помочь ешиве оплачивать аренду помещения…

Некоторые люди не берут цдаку у еврея, публично нарушающего субботу. Они видят здесь аналогию с законами жертвоприношений.

Нееврею можно принести жертву в Храме: если он приносит жертву Единому Б-гу, мы принимаем. А у еврея, публично нарушающего субботу, корбан (жертвоприношение) не принимают.

                                                                                                                                                                                                                                       (Чтобы ты остался евреем)

Рассказывает Ишайя Финкель

КОРЗИНКА

У каждого бывают в жизни разные ситуации. Однажды было очень плохо. Не могу все рассказывать… Нам страшно нужны были деньги, чтобы купить квартиру, и мы уже дали объявление о сдаче нашей квартиры. Мы с женой очень стеснялись и никому об этом не говорили.

Вдруг приходит ко мне домой рав Ицхак и сам предлагает свою помощь: «Вам нужны деньги? У меня есть квартирант!»

Не знаю, откуда он узнал, как он догадался, что это наше объявление?

На следующее утро я был в синагоге, он пришел туда с какой-то корзинкой и ждал, когда я закончу молиться… Подходит и говорит:

— Я пойду с вами…

Приходим к нам домой, он протягивает мне эту кошелку, открываю, — а она полна денег!

— Рав Ицхак!?

— Только моей жене не рассказывайте…

Как он узнал? И столько денег! Он любил делать людям добро и помогать. Обрадовать, принести человеку радостные новости. Специально ловил такие моменты, чтобы поддержать.

Рассказывает Авраам Коэн

ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ

Как-то в середине девяностых в московской ешиве на празд­ник Суккот гостил один человек, которому позвонили одно­классники с просьбой — оплатить похороны учительницы, трагически погибшей в автокатастрофе.

Этот парень спросил кого-то, и ему ответили, что по букве закона он не должен тратить несколько ежемесячных зар­плат на похороны чужого человека. Ситуация осложнялась тем, что тело хотели передать в мединститут, так как род­ственников у нее не было…

Он спросил рава Зильбера, и тот сказал:

— В мединститут, на опыты? Человека надо хоронить по-че­ловечески. И еврея, и нееврея. Если можете, помогите…

Сказал мягко, — не как указание, а как совет.

Рассказывает Хаим Шаул

ЕВРЕЙ

Надо было оперировать одного горского еврея, у которого был инфаркт. Ему срочно требовалась операция, и на нее нужна была большая сумма денег. Кто-то его отправил сюда, в Израиль, на лечение, — и им занимался рав Фишер, чтобы были самые лучшие хирурги. В итоге: надо делать операцию на сердце частным образом и много платить, а медицинской страховки у него не было…

Шла молитва у Рава дома. Он молился Шмона Эсре. Вдруг звонят из больницы. Звонка ждали. Что делать? Тот, кто не молился, поднял трубку. Требуют рава Зильбера к телефону:

— Это очень-очень срочно! Пикуах нефеш!

Рав прерывает молитву, берет трубку и говорит:

— Делайте моментально, я за все отвечаю!

И продолжает молиться. После молитвы его спросили:

— А как же деньги?

— Какие деньги? Пока будешь думать про деньги, тот может умереть. Первым делом надо человека спасать!

Потом он ежемесячно платил — года два или даже больше. Многие цдаку приносили на это. Я даже точно не знаю, сколько денег там было собрано, но сумма была огромная.

Рав не был миллионером, — он был Евреем. И у него был большой битахон, у него был такой дух, смелость: человек должен мир перевернуть, а уж спасать человека — в первую очередь.

Люди о своих близких начинают задумываться, когда речь идет о больших деньгах, а он этого человека видел, может быть, всего один раз. Если бы все люди для своих детей делали столько, как он для посторонних…   (Из книги рава Авраама Коэна «Рав Ицхак»)