Статьи

 

 

Написано в главе «Бешалах«: «Сказал Моше: ешьте его (ман — Й.С.)  сегодня, ибо шаббат сегодня для Б-га» (16:25). Закон о трапезах в шаббат выучивается из этой фразы (Шаббат, 117 б). Но нельзя забывать: в ней подчеркивается, что шаббат принадлежит Б-гу. Тора была дарована в шаббат (Шаббат 86 б): «Запрещено искать предметы и делать привычное… буду размышлять над Торой Б-га и стану мудрее».

В Шулхан Арухе (290:2) постановлено: «Даже трапезу шаббата, которая является заповедью, запрещено продлевать до учебных часов из-за пропуска в изучении Торы». Отсюда гаон рабби Шалом Туви из Йемена сделал вывод о том, что нужно сокращать застолья, установив для них длительность в полтора часа, чтобы не вносить разлад в порядок учебы в святой шаббат.

Ведь нет ничего более важного, чем изучение святой Торы. Каждый день мы просим в утренней молитве и умоляем: «Отец наш, Отец милосердный… вложи в сердца наши понимание, чтобы понять, уразуметь, услышать, изучить и преподать, соблюсти, сделать и исполнить все слова, изученные в Торе Твоей, с любовью».

У нашего учителя, «законодателя поколения» гаона рабби Моше Файнштейна это вызывало удивление: допустим, «изучить» — каждый из нас стремится ежедневно осваивать определенный объем знаний. Но что значит «преподать»? С каких это пор большинство из нас превратилось в преподавателей?

На это он сам и отвечал: действительно, все мы — «преподаватели». Мы преподаем другим уроки своим поведением. Наши поступки и образ жизни, речь и действия оказывают влияние на окружающих в лучшую или в худшую сторону.

Наш учитель добавлял, что таково в сущности объяснение Мишны (Авот, 4:2): «Заповедь влечет за собой заповедь». Мало того, что выполнение нами одной заповеди способно привести нас к исполнению другой, но также одна наша заповедь или правильное поведение может вызвать исполнение заповеди другим человеком.

Твоя заповедь влечет за собой заповеди других!                       (Оцарот)

Таким преподавателем, равом многих баалей тшува был Ицхак Зильбер (זצל). Очень символично, что в раввины его официально посвятил именно рав Моше Файнштейн (זצל). Об этом — в книге  «Чтобы ты остался евреем», а также свидетельства, как рав Ицхак положительно влиял на евреев: и как преподаватель Торы, и как живой, наглядный, убедительный пример исполнения ее заповедей:

В АМЕРИКЕ

Я приехал в Эрец-Исраэль двадцать третьего швата. А вскоре, как уже говорил, мне предложили поехать в Америку для участия в сборе денег на религиозное обучение детей.

Мы должны были прибыть до субботы, но самолет задержался. Летим и боимся, что не успеем добраться до захода солнца. Я говорю с летчиками и тороплю их. Договариваюсь со спутниками провести субботу в аэропорту (я взял с собой на всякий случай кирпич хлеба и банку консервов).

Когда мы приземлились, до захода оставалось совсем немного. Вдруг видим — прямо по летному полю мчат две полицейские машины. Из одной выскакивает мой свояк, рав Шолом Рабинович, и с ним двое здоровенных полицейских.

Впервые в жизни я такое видел — на улицах полно машин, а полицейские несутся на красный свет. Мы примчались домой до захода солнца, и я еще успел в миквэ до зажигания свечей!

Оказывается, кто-то предупредил полицейских, что прилетела делегация из Израиля, которой необходимо прибыть на место до наступления субботы, и сообщил адрес моих родственников. Они послали эти две машины и заехали за равом Рабиновичем.

Эти дни в Америке были очень счастливые. Я встречался со многими людьми и много выступал. Был у рава Моше Файнштейна и беседовал с ним. Мы говорили о Торе. Слова цадика много значат!

Когда я уезжал, рав Моше дал мне пятьдесят долларов. Я не хотел брать:

—    Ребе, я собираюсь работать.

Так он мне сказал только четыре слова из Талмуда:

—    ”А-нотел прута ми-Иов митбарех” (”Взявший грош у Иова благословится ” ).

Я понял, что он дает эти деньги, чтобы они принесли мне удачу (в Талмуде сказано, что Иов не только сам был удачлив, но и всякий, кто с ним торговал — брал грош из его руки, получал с этим грошом удачу). Шутки шутками, но эти пятьдесят долларов были первыми, что мы внесли за квартиру Сары!

В шаббат на третьей трапезе в синагоге должен был говорить рав Моше  Файнштейн, а он настоял, чтобы говорил я. Я так заговорился, что не успели поесть…»

ЕШИВА “ДВАР ИЕРУШАЛАИМ»

В ешиве ”Двар Иерушалаим” были всякие ученики. Настолько всякие, что люди удивлялись, как я их там держу. Имена, я думаю, тут ни к чему — люди меняются. Некоторые из них сегодня — очень серьезные раввины.

Помню, один носил длиннющие волосы, они страшно торчали во все стороны. Однажды в ешиву зашел рав Ицхак Винер, Маргеланер ребе, и как напустится на меня:

—    Ицхак, ты что, держишь тут сумасшедших? Скажи ему, что надо остричь волосы. Как он будет надевать тфилин?

Но я понимал, что пока не стоит ничего говорить. Парень учился в университете, и если я начну ему выговаривать… И я продолжал молчать. Так тянулось почти год. Пришло время, и ученик сам меня спросил: ״Как насчет тфилин?״ Тогда я ему сказал, что надо постричься.

Я познакомился с равом Зильбером на исходе Песах восьмидесятого года. Это было время начала моего пути к тшуве, когда после долгих размышлений я решил изменить свою жизнь и единственно правильным для себя видел учебу в ешиве. Я взял чемоданчик, сложил вещи, из Тель-Авива приехал в Иерусалим, спросил, где находится ешива ”Ор Самеах” — единственная тогда известная мне ешива для баалей-тшува. Пришел туда, мне деликатно отказали, послали в другое место, там тоже отказали. Руководители ешив для баалей-тшува, надо думать, видывали парней живописной наружности. Но мой тогдашний вид, вероятно, вообще не позволял ждать от меня ничего хорошего. В третьей ешиве объяснили, что она только для американцев. Какой-то парень, услышав, что я из России, сказал: ״В ешиве ״Авар Иерушалаим״ есть русский раввин, рав Зильбер, попробуй обратиться к нему”. Я нашел рава Зильбера и, конечно, моментально им увлекся. Рав Ицхак устроил меня в эту ешиву, и с тех пор он для меня как отец.                                      Из рассказа рава Хаима Коэна (זצל).

В ешиве был ученик, который несколько раз говорил мне:

־ Если бы не вы, я был бы последним из жуликов. Деньги я очень люблю.

Сейчас уже можно рассказать, что я с ним делал, я же был только преподаватель. Парень сказал:

—    Рав Ицхак, я сирота. Учусь, потому что хочу быть евреем, но мне нужна какая-нибудь специальность.

И пошел на бухгалтерские курсы. Каждый раз, когда он уходил, рош-ешива спрашивал:

—    Где он, почему его не видно?

Я говорил, что это по моему заданию, это я его послал… И так ״по моему заданию” он окончил курсы. Но работы не нашел.

Тогда он решил стать водителем, пошел на курсы вождения, окончил, но и это дело не пошло. И опять я все это прикрывал. Так продолжалось года три.

Но я считал: главное, чтобы он не оторвался от ешивы. Потом он начал учиться строительному делу, и это оказалось удачно: сейчас он большой ”ере-шамаим” и работает строительным подрядчиком. Честнейший человек, всегда дает цдаку.

Служа в армии, он предложил командиру: ”Давайте мне любую работу, все сделаю, но в субботу я должен быть дома”. Каждый день после работы он учится в ешиве. До четырех работает, а потом отключает все телефоны — и садится за книгу.

А если бы я тогда потребовал все ־ что бы получилось?

Когда-то у меня учились Михаил Хен и Яаков Островский, нынешние руководители иерусалимской ешивы для выходцев из России ”Шавей гола”, что значит — ”Вернувшиеся из изгнания”.

Я уж не говорю — руководить, ешиву содержать трудно, трудно добывать на нее деньги. Они мучались, влезали в долги, работали без зарплаты. Сумасшедшие! Святые люди.»

 

«По приезде в Израиль я иногда заходил, в организацию ВИЦО, где помогали новоприбывшим, давали какие-то вещи. (ВИЦО — Всемирная женская сионистская организация)

Там работала  Шаруна Куперман, благословенна ее память, и она все время убеждала меня пойти в ешиву ”Двap Иерушалаим״, где есть один математик, рав Ицхак Зилъбер, интересный человек. Но я делал все, чтобы избежать этой встречи.

Летом семьдесят восьмого года я гулял с собакой и, проходя мимо, зашел к Шаруне, а она устроила так, что пришел молодой парень, Миша Будиловский, который учился в ешиве ”Двар Иерушалаим”, и сказала:

—    Он учится у рава Зильбера и возьмет тебя с собой в ешиву.

Мне было неудобно отказаться. Но я был в шортах, да еще с большой собакой… Миша сказал:

—    Переоденься, оставь собаку и пойдем.

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Я никогда не был в ешиве, и впечатление оказалось просто оглушающим. Словно попал в сумасшедший дом. Кого там только не было! Не закончившие школу и люди с высшим образованием, писатели, физики, математики, дрессировщик тигров из Германии, виолончелист Борух Гросс (ученик Ростроповича, ныне концертмейстер в симфоническом оркестре в Тель-Авиве), который в перерывах все время упражнялся на виолончели… И среди них — пожилой человек с растрепанной бородой размахивал руками и рассказывал какие-то истории.

Я сказал себе: в первый и в последний раз прихожу в это место! Но у рава Ицхака есть удивительное свойство: его поведение никак не вязалось с его высоким интеллектом и странным образом притягивало, как магнит. Хотелось понять, в чем тут дело. Я стал ходить в ешиву.

Мне дали кипу. Выходя из ешивы, я ее снимал. Уроки оказались очень интересными, я их записывал. Но никогда не чувствовал никакого давления со стороны преподавателя. Скорее я его чувствовал со стороны учащихся: ״Ты должен учиться… ты должен то, ты должен се…״

У меня была к тому времени квартира и работа, я не жил в ешиве, а только приходил на занятия.

Прошло время, и вот я услышал, что в книгах написано: ”Тот, кто растит свинью или собаку, — проклят”. Я был ошеломлен: я буду проклят за то, что у меня собака? (Потом я узнал, что хотя собака и является носителем ״тумы” — духовной нечистоты, в ее названии на иврите — «келев» — усматривается намек на ее «сердечную” привязанность к человеку: «ке-лев» — ”как сердце». Каждый, кто держал собаку, поймет.)

Я пришел к раву Зильберу:

—    Как же так? Вон что говорится, а у меня собака!

Рав мне ответил:

—    Это не про твою собаку, тут имеется в виду другое. А твоя собака — потомок собак, которые не лаяли, когда евреи выходили из Египта. Поэтому Тора разрешает кормить их. И у тебя мицва кормить и содержать ее.

А я на свою собаку зарплату тратил: породистый голландский дог, с теленка величиной, животное капризное: она любила дорогой сыр, колбасу…

Другой на месте рава Зильбера сказал бы., что надо немедленно расстаться с собакой, мудрецы, мол, знают, что говорят… Но рав Зильбер понимает человека, знает, что он привязывается к животным. Если бы он сказал, что собаку надо выгнать, я, возможно, оставил бы ешиву.

Через некоторое время я собрался жениться. Я отвез собаку охраннику полей, у которого были другие собаки.

В преподавании рава Ицхака как бы. отсутствует система, но это-то и является глубоко продуманной и испытанной системой: не оказывая никакого давления на учеников, привлечь к себе и приобщить к Торе. Здесь его секрет.

Другой секрет — это когда приходишь рассказать о неприятностях, а рав забивает тебе голову всякими рассказами, и ты забываешь, зачем пришел. Не все решается, но всегда уходишь с чувством облегчения, и проблема уже не кажется такой большой.

Из рассказа рава Яакова Островского

С каким бы вопросом ты ни пришел к раву Ицхаку, разговор с ним всегда оставляет ощущение, что проблема не так страшна. Как-то я был у рава Ицхака с одним из сыновей и попросил для мальчика благословение на изучение Торы. Рав Ицхак благословил его и говорит: «Я дам еще одно — чтобы он был «оэв хесед» (любящий дела милосердия).

СУББОТНИЕ УРОКИ

Пока не случился инфаркт, я, кроме урока по мидрашу, о котором уже говорил, в течение одиннадцати лет по субботам давал урок Торы, так что никогда днем в субботу не бывал дома. И есть ученики, которые стали религиозными только из-за этих занятий.

Рав Ицхак дал мне тот основной толчок, который привел меня к еврейству. В принципе я много интересовался иудаизмом и умом понимал, что это вещь истинная. Но до исполнения было далеко.

Однажды, товарищ сказал, что по субботам в Санедрии рав Зильбер дает урок, по недельной главе Торы. Я стал посещать эти уроки. И они произвели во мне переворот. Почему?

Рав Ицхак никого ни в чем не убеждал и не уговаривал, он просто на большой скорости читал недельную главу на иврите и переводил на русский. И все. Но что бы он ни делал и ни говорил, было ясно одно: Тора — это истина. И я наконец сдвинулся с места.

Мы оцениваем других в соответствии со своим собственным уровнем. Я был свидетелем следующей ситуации.

Как-то на свадьбе я сидел рядом с одним коренным израильтянином. Мы беседовали. В это время в зал незаметно проскользнул рав Зильбер в своих видавших виды пиджачке и шляпе.

—    Как ты думаешь, — спросил я у собеседника, — кто этот человек?

—    Наверно, сборщик трумы (пожертвований), — не задумываясь, ответил тот.

Несколько дней спустя я говорил с другим израильтянином, который тоже ничего не знал о раве Зильбере, просто встретился с ним в городе и поговорил немного. Он спросил меня:

—    Этот рав Зильбер, что это за человек такой? Шхина с ним постоянно находится!

Вот так два человека увидели в раве Ицхаке совершенно разных людей.

Из рассказа рава Игаля Полищука

ЦВЕТНОЙ ТЕЛЕВИЗОР

Один молодой человек, который ходит ко мне на уроки, чувствовал, что он еще ”ам-а-арец” — знает очень мало. Он решил бросить работу и полностью сосредоточиться на учебе. Пришел к жене и говорит:

— Я заработал немного денег, и, кроме того, у нас есть цветной телевизор. Давай продадим его и купим черно-белый. Вырученных денег нам хватит на несколько месяцев, а я оставлю работу и пойду поучусь.

Она чуть не заплакала: у них маленький ребенок, нужен заработок… Но он все же пошел учиться.

Кончилось тем, что его жена теперь — одна из больших праведниц Израиля. У нее девять детей, и она делает большие дела. И он очень серьезный талмид-хахам. Но с тех пор прошло много лет…»