Статьи

Раши, следуя Иерусалимскому Талмуду, объясняет, что Элазар нес масло для светильника в правой руке, благовония — в левой, постоянный дар — на плече, а масло помазания — в кармане эфода (жилета). Рамбан, впрочем, отмечает, что если бы он нес все это сам, ноша его была бы весьма тяжела.

Почему же, в самом деле, Элазару, помощнику первосвященника, было заповедано тащить на себе всю эту ношу? В Мидраше сказано: «Элазар был почитаем — князь над князьями. Он увидел бывшую у него власть. Думаешь, поскольку он был великим, то оставлял другим нести сосуды, который мог нести сам? Ничего подобного — он сам их нес! Это учит тебя тому, что перед Всесильным нет места гордыне» (Бемидбар Раба ,4:20). Элазар был готов унизить себя во славу Творца.

Мидраш восхваляет там также и танец царя Давида перед Ковчегом Завета. Он двигался со всей силой, хлопал в ладоши и прыгал на глазах всего народа Израиля. О себе он свидетельствовал: «Мне не стыдно было позориться перед Тобой во славу Твою!»

Так поступают все великие мудрецы Израиля, и так же должен делать каждый человек. Мидраш рассказывает: жил некогда человек, который стал сожалеть о том, что не читал Тору и не учил Мишну. Однажды он оказался в синагоге. Когда хазан дошел в молитве до освящения (Кдуша), тот человек крикнул во весь голос: «Свят, свят, свят Б-г Воинств!» Спросили его: «С чего это ты так кричишь?»

А он ответил: «Не удостоился я ни Писания, ни Мишны, а теперь, когда мне выпала возможность освятить имя Творца, разве не крикну я во весь голос, чтобы хоть немного утешиться?»

Рассказывают, что с тех пор не прошло много времени, как его назначили командующим над армией римского императора и комендантом всех крепостей в стране Израиля. Он построил город и стал аристократом, получил почести для себя и своих детей. Отсюда ты учишь, что не подобает человеку гордиться перед Всевышним.

Перед Творцом нечем гордиться — Элазар-коэн и Йеошуа бин Нун были служителями и оруженосцами во славу Его, и посмотрите, чего они достигли!

Все это верно и правильно, но следует добавить еще одну важную мысль. Писание говорит: «Шаббаты Мои соблюдайте и перед святилищем Моим трепещите, Я Б-г». В Талмуде говорится об этом следующее (Евамот, 6 а): «Как в случае с соблюдением шаббата — не самого шаббата ты боишься, а Того, кто приказал соблюдать шаббат, так и в случае со святилищем — не его ты боишься, а Того, кто приказал его построить».

Отсюда можно выучить, что почтение к шаббату и почтение к храму имеют один и тот же смысл — славу Небес. А значит, и в отношении шаббата действует правило: «Нет места гордыне перед Всевышним», и награда за его соблюдение велика     (Майян а-Шавуа).

Одним из таких мудрецов Израиля был рав Ицхах Зильбер (זצל), который не только сам следовал предписанию, «что не подобает человеку гордиться пере Всевышним», но и учил других евреев этому пониманию!

Рассказывает рав Бенцион Зильбер

РАДОСТЬ

Основной расчет его жизни был — во всех его действиях: будет доволен Всевышний или нет? (выделено мною — Й.С.)

Остальные вещи его мало интересовали.

И еще. Одно из главных его качеств, которое давало ему силу, — то, что он получал радость от каждой мицвы, которую делал, — и жил сегодняшним днем.

Рассказывает р. Авраам Пресман

ВУС МАХСТУ?

Как-то раз иду по Меа Шеарим и вижу: стоит реб Ицхак, — а обычно он всегда бежал. Когда мы встречались, он спрашивал про папу, как тот, как этот… Вижу, что он разговаривает с каким-то молодым человеком, — то есть его уже задержали, — и я решил пройти мимо, чтобы его еще больше не задерживать. Но он меня увидел:

— Как ты поживаешь, Авремеле? Вус махсту? Как папа? Подожди меня.

Я остановился и стал невольным свидетелем разговора. Его собеседник, видимо, только начинал соблюдать, «воспринимать» от еврейства — даже кипа еще неудобно сидела на голове. Он рассказывал о друге, с которым они вместе учились в школе, а потом воевали. Посреди службы он получил разрешение на выезд и уехал в Израиль, а его друг остался служить и погиб в Афганистане. И он просил реб Ицхака помолиться за упокой души этого погибшего друга — тот не был евреем.

Реб Ицхак сразу спросил, как звали друга, его маму, тот начинает отвечать, а реб Ицхак записывает все за ним, и сразу же его учит, какие говорить главы Псалмов — ему важно было сохранить этого молодого человека, зацепить его, поэтому он не бежал, а остановился и стоял на дороге.

Он отдал драгоценные минуты своего времени, чтобы у того на душе стало легче. Это был реб Ицхак. Его не интересовал этот мир, а что было важно — служение Всевышнему в самом простом смысле: чтобы другому человеку на душе было легче, чтобы тот стал ближе к Б-гу (выделено мною — Й.С.)

Все, кто не были знакомы с ним близко, не догадывались, какого величия человек перед ним. И он всегда создавал впечатление, что находится на равных с каждым — и даже ниже. Любой клерк, который одевает галстук, уже чувствует себя выше других, а реб Ицхак, мудрец Торы на совершенно недосягаемом уровне, практически знавший наизусть весь ШАС — Вавилонский Талмуд, никогда и ни перед кем «не подавал виду».

Рассказывает р. Яков Лернер

ЖИВАЯ ТОРА

Он был очень благородный человек. Благородный, чистый. Живая Тора. Сегодня можно встретить религиозного человека, а тот не на высоте — может нагрубить, нахамить… Реб Ицхак был совсем другой.

Ему не надо было говорить:

— Реб Ицхак, этого никому не рассказывайте!

Почему? Потому что в Торе так написано. В Шульхан арух написано: если я не сказал вам «идите и рассказывайте», так нет права рассказывать.

Если надо было уступить — он уступал.

Однажды я увидел его в очереди. Там кто-то кричал:

— Дайте мне! Я здесь стоял!

А он пропустил очередь и стоит, молчит…

Реб Ицхак своим поведением учил больше, чем уроками. Он был живой Торой.

Когда работали на советском производстве — он работал очень быстро, и очень аккуратно, и лучше всех, и быстрее всех — и это то, как написано в Торе. И все старались работать, как он, — на совесть. А потом делали перерыв на обед, и все учили Тору.

В субботу на третью трапезу он всегда был у нас в хабадской синагоге. Излагал все ясно, спокойно, просто. Без всяких выкрутасов. И поэтому его все слушали. Объяснял подробно. Если неясно — задавайте вопросы! Я знаю конкретно, что написано, что сказано. А все эти секреты — каббалот—хасидот — спросите у других. Так он говорил. Не хотел влезать в высокие материи, чтобы не запутать других.

Он всегда приводил примеры из Талмуда, из Устного учения, и лишнего слова не добавлял. Учил аккуратно, ясно, стараясь не вставлять своих комментариев.

И теперь, когда у нас в синагоге учат мишнает, делают, как он. Как говорил рав Ицхак, не добавляя к тому, что написано.

Главное его качество — он родился выполнять заветы Б-га. Это он знал. Во всех его действиях имел значение только вопрос: что Б-г от этого «выиграет» или «проиграет». И он взвешивал, решал, что важнее, — с одной стороны, я не выполню закон в самом строгом варианте, с другой стороны, обижу кого-то (выделено мною — Й.С.). И вот он решал в соответствии с тем, что написано в Торе, — что важнее.

То, что знаю — говорю. То, что не знаю, не говорю, — как реб Ицхак.