Статьи

Рав Шимон Мордехай Дубинский из цикла «Шем тов»

Духовные причины, по которым человека наказывали болезнью

В трактате Эрхин (15б) говорится: «Сказал рав Хама бар Ханина: Каково исправление для того, кто злословил? Если мудрец — пусть займется Торой… если простолюдин — пусть умерит самомнение…» Спрашивают: почему и мудрецу не рекомендовать умерить самомнение, как простолюдину? Попросту, можно ответить, следуя комментарию мудрецов к словам Торы (о стоянках Израиля в пустыне, Бемидбар, Хукат) «Из пустыни — в Матану»: «Если человек не сделает себя подобным пустыне — Тора не будет дана ему в дар, матана». Значит то, что мудрец должен заниматься Торой, само собой предполагает ограничение самомнения. Ведь если не сделает этого, Тора в нем не утвердится. Можно дать и другой ответ. Сказано в Кидушин (32а): «Если рав простил неуважительное отношение к себе, оно не прощается» — поскольку Тора не принадлежит ему. Далее Гемара приходит к выводу, что (изученная им) Тора все-таки принадлежит ему, и потому он может простить неуважение. Это учат из Теѓилим: «К Торе Б-га — желание его, и над Торой своей размышляет он день и ночь». Раши комментирует: «До того, как человек трудился над ней, она называется Торой Б-га, а когда потрудился, называется Торой самого человека». Вот почему мудрецу нельзя сказать «пусть принизит самомнение» — ведь если рав прощает неуважительное отношение к себе, оно все равно не прощается. Поэтому говорится: «Если мудрец он — пусть займется Торой» — будет заниматься, пока Тора не станет называться его именем, и тогда сможет простить неуважительное отношение и перенести унижение. Теперь мы можем понять просьбу: «Всесильный мой, убереги мой язык от зла…» Древние установили эту просьбу после молитвы «Восемнадцать благословений», и ее произносят как мудрецы, так и простолюдины. «Убереги мой язык от зла» — от злословия. А если я совершил этот грех, как сказали мудрецы в Бава батра 164: «Человек не спасается от пыли злословия ни в какой день», и если исправление для меня — уменьшать самомнение, то прошу: «Перед теми, кто меня проклинает, пусть умолкнет моя душа» — чтобы не отвечать на оскорбления: «и пусть душа моя для всех будет как прах». Но, может быть, просящий — мудрец, и ему не разрешается так унижаться, чтобы стала его душа перед всеми словно прах. Только если он много трудился над Торой, и она уже называется его именем, — лишь тогда он может простить унижение. Поэтому далее говорится: «Открой сердце мое для Твоей Торы». Тогда ему будет разрешено принизиться и сделать душу свою прахом для всех. Однако иногда душа жаждет Торы, но человек не может ее изучать из-за забот, которые его окружают. Об этом говорил царь Давид, мир ему: «Об одном я просил, и буду просить Б-га — созерцать благодать Б-жью…» Поэтому после просьбы «Открой сердце мой для Твоей Торы» стоят слова: «А планы всех, кто задумал против меня зло, скорее нарушь».

Ѓафтара к разделу Мецора. «Четверо прокаженных были у входа в ворота». Гемара (Санѓедрин 107б) спрашивает: «Кто это были? Сказал рабби Йоханан: Гехази и трое его сыновей». Эта Гемара удивительна. Что это за вопрос «кто это были»? Какая нам разница — кем бы ни были, пусть ими и остаются. Но из выражений Гемары видно, что есть здесь какое-то затруднение. К тому же, когда отвечают «Гехази и трое его сыновей», что это — слова пророка? Если бы у раби Йоханана было такое предание, нужно было бы сразу сказать: «Четверо прокаженных — это Гехази и трое его сыновей», а не задавать вопрос о них. Ответить на это можно в соответствии с Гемарой Эрхин (лист 16): «Сказал раби Йеѓошуа бен Леви: В чем особенность прокаженного, что Тора сказала о нем: “В одиночестве пусть сидит, вне стана место его”? Он внес разлад между мужем и женой, человеком и его ближним, поэтому Тора говорит, чтобы сидел в одиночестве». Нужно уточнить, на чем основан вопрос Гемары. Во-первых, так постановило само Писание, и, во-вторых, даже разум вынуждает нас к таким мерам — ведь прокаженный опасен для людей. В Ялкут, глава Тазриа, один говорит: «Запрещено сидеть на расстоянии в четыре локтя от прокаженного», а другой говорит: «Даже на расстоянии в сто локтей». Следовательно, смысл закона прост — чтобы люди не сближались с ним и не подвергались опасности. В трактате Псахим (лист 67) написано: «“В одиночестве пусть сидит” — отдельно, чтобы другие оскверненные не сидели рядом с ним». Простое объяснение в том, [стр. 13] что даже другие прокаженные не должны сидеть рядом с ним. Нельзя сказать, что речь здесь идет о тех, кто осквернен более легкими видами нечистоты, как истечение и осквернение трупом. Их место ближе к стану, чем у прокаженного, и следует опасаться того, что они могут оскверниться из-за него еще сильнее. Писание словами «в одиночестве пусть сидит» учит нас: даже другие прокаженные, подобные ему, не должны сидеть с ним, он должен остаться один. Значит, правильно спрашивает Гемара в Эрхин: «Почему Тора говорит: в одиночестве пусть сидит?» Ведь речь идет о том, что и другие такие же оскверненные, как и он, не будут сидеть с ним. А у этого нет простого объяснения, ведь остальные тоже прокаженные. Поэтому понадобилось объяснить причину — он разделил близких людей. И наказание его — мера за меру — чтобы сидел один, а не с другими, даже если они такие же. Но все еще остается трудность. Там, в Эрхин, говорится, что проказа приходит в наказание за семь грехов — за разврат, кровопролитие и т. д. И если наказание постигло человека за грех злословия, есть веское основание, чтобы он сидел в одиночестве, поскольку причинил разделение своим злым языком. Но если наказание проказой постигло его из-за чего-то другого, ему не нужно сидеть одиноко. Все же можно сказать, что это делается из-за сомнений — откуда нам знать, из-за чего он заболел проказой, какое нарушение совершил? Его изолируют из-за сомнения (на всякий случай), если вдруг согрешил злословием, тем более, что в Бава батра (лист 164) говорится: «И все виновны в злословии» — надо связывать его проказу с тем, что наиболее часто встречается. Поэтому Тора не велит нам различать, и на всякий случай каждый прокаженный будет сидеть в одиночестве. Отсюда у нас появляется новое соображение. Если найдется некий прокаженный, о котором мы знаем, в чем причина его проказы, — знаем, что это произошло с ним не из-за греха злословия, а по другой причине — то другим оскверненным, подобным ему, к которым проказа пришла тоже не из-за злословия, непременно будет разрешено сидеть с ним вместе. Теперь ясно, почему в трактат Санѓедрин спрашивает о четырех прокаженных у входа в ворота. Все четверо сидели вместе, а мы толковали слова «в одиночестве пусть сидит» так — что даже другие прокаженные не могут сидеть с ним вместе. Поэтому Гемара разъясняет, что это были Гехази и трое его сыновей. Писание рассказывает, за что они были наказаны. Их проклял пророк Элиша, сказав: «Проказа Наамана да прилепится к тебе и твоему потомству». Поэтому все знали, из-за чего их постигла проказа. На то была причина, но произошло это не из-за злословия. И потому правильно, что им разрешили сидеть вместе. Ведь проказа постигла их не из-за разделения, а таким людям разрешается быть вместе.

P.S. В этом году удостоились понимания о Гехази и его сыновьях, которое дополняет вышесказанное:

(р. Йосеф Скляр)

И было после, Бэн-Адад, царь Арамейский, собрал все свое войско, и поднялся, и осадил Шомерон. (25) И был большой голод в Шомероне; и осаждали они его, пока ослиная голова не стала (продаваться) за восемьдесят (шэкэлей) серебра, а четверть кава (мера емкости) (зерен) из голубиных зобов за пять (шэкэлей) серебра. 

И сказал Элиша: слушайте слово Г-сподне! Так сказал Г-сподь: завтра в это время сеа тонкой пшеничной муки (будет продаваться) по шэкэлю, и две сей ячменя – по шэкэлю, в воротах Шомерона. (2) И отвечал человеку Б-жьему сановник, на руку которого опирался царь, и сказал: если бы Г-сподь сделал (открыл) окна в небе, (то и тогда,) – может ли это быть? И сказал тот: вот, увидишь (это зерно) своими глазами, но есть его не будешь.

(3) А четверо прокаженных были у входа в ворота, и сказали они друг другу: чего мы сидим здесь, пока не умрем? (4) Если мы скажем: пойдем в город, – то в городе голод, и мы там умрем; если же мы будем сидеть здесь, то (тоже) умрем. Так пойдем теперь, сдадимся в стан Арамейцев. И если они оставят нас в живых, будем жить, а если убьют нас, – умрем. (5) И встали они в сумерки, чтобы пойти в стан Арамейский. И пришли к краю стана Арамейского, и вот, нет там ни одного человека. (6) А Г-сподь (сделал так), что стану Арамейскому послышался грохот колесниц с лошадьми и шум большого войска. И сказали они друг другу: (верно) нанял царь Исраэйльский царей Хэйтийцев и царей Египетских, чтобы идти на нас. (7) И поднялись они, и побежали в сумерки, и оставили шатры свои, и коней своих, и ослов своих, – (весь) стан, как он был, – и побежали, спасая себя. (8) И пришли те прокаженные к краю стана, и вошли в один шатер, и поели, и попили, и взяли оттуда серебро, и золото, и одежды, и пошли, и спрятали. И возвратились, и вошли в другой шатер, и взяли и оттуда, и пошли, и спрятали. (9) И сказали они друг другу: нехорошо мы поступаем. Этот день – день радостной вести, а мы молчим. Если мы замешкаемся до утреннего света, то падет на нас вина. Пойдем же, придем и уведомим дом царский. (10) И пришли они, и позвали привратников городских, и известили их, сказав: пришли мы в стан Арамейский, и вот, нет там ни человека, ни голоса человеческого, а только кони привязанные, и ослы привязанные, и шатры, как они были. (11) И позвал привратников, и те рассказали (об этом) во дворце царя. (12) И встал царь ночью, и сказал рабам своим: я скажу вам сейчас, что делают с нами Арамейцы. Они знают, что мы терпим голод, и вышли из стана, чтобы спрятаться в поле, сказав: «Когда они выйдут из города, мы захватим их живыми и вторгнемся в город». (13) И отозвался один из рабов его, и сказал: пусть возьмут пять из оставшихся коней, которые (еще) остались в нем (в городе), и будет с ними, как со всем множеством Исраэйльтян, что остались в нем, (или) как со всем множеством Исраэйльтян, что погибли, – пошлем и увидим. (14) И взяли они две колесницы с конями. И послал их царь вслед войску Арамейскому, сказав: пойдите и посмотрите. (15) И следовали они за ним до Йардэйна, и вот, вся дорога устлана одеждами и вещами, которые второпях побросали Арамейцы. И возвратились посланные, и рассказали царю. (16) И вышел народ, и разграбил стан Арамейский; и была сеа тонкой пшеничной муки по шэкэлю, и две сей ячменя по шэкэлю, по слову Г-сподню. (17) И царь поставил у ворот того сановника, на руку которого он опирался; и растоптал его, народ в воротах, и умер он, как сказал человек Б-жий, который говорил, когда приходил к нему царь. (18) И было, когда человек Б-жий говорил царю так: «Две сеи ячменя по шэкэлю и сеа тонкой пшеничной муки по шэкэлю будут завтра в это время у ворот Шомерона», (19) То ответил этот сановник человеку Божью, и сказал: «Если бы Г-сподь сделал окна в небе, (то и тогда,) – может ли это быть?». А он сказал: «Вот, увидишь своими глазами, но есть его не будешь». (20) Так и сбылось с ним: затоптал его народ в воротах, и он умер».

Гехази и его сыновья наказаны. Они в отлучении и в изоляции. Казалось бы, что может быть хорошего для прокаженного? Рассказ о слуге пророка Элиши свидетельствует: может! Именно он и его сыновья, вероятнее всего в заслугу учебы Торы, удостоились, именно прокаженными, стать посланниками спасительной вести!!!

Follow