Статьи

Рав Йосеф Скляр

Яаков-авину по пути в отчий дом, откуда он ушел не по своей воле много лет тому назад. Позади осталась неприятная встреча с Лаваном, который сам признался в намерении его убить, и возвратить домой своих дочерей и внуков. Однако, «не спит и не дремлет Страж Израиля»… И у Лавана ничего не вышло. Всевышний без молитвы  нашего праотца просто приказал его злобному тестю оставить Яакова в покое и ничего ему не делать. С Эсавом получилось по-другому, без иштадлута (личного участия) не обошлось. Поэтому Яаков-авину посылает ему дорон (подарки), молится, чтобы пробудить к себе Милосердие Небес и готовится к войне. В результате — братья расходятся мирно и остаются каждый при своих интересах.

Казалось бы, Яакову после такого накала страстей полагается передохнуть. Но не тут то было. Вот новое испытание: на этот раз беда постигла его дочь Дину. Почему же Всевышний допустил, чтобы единственная дочь Яакова была опозорена? Почему он не защитил ее, как защитил Сару-имейну во дворцах фараона и Авимелеха?

Возможно, этот вопрос задал наш праотец Всевышнему, хотя бы даже в мыслях. И это предположение на основание того, что Б-г ему повелел: «Встань, взойди в Бейт -Эль» (Берешит, 35:1). Объясняет Раши: «»Почему сказано (еще и) «встань», а не просто «взойди». Потому с Небес ему дают понять:» Ты уже достаточно промедлил с обетом принести жертву, и был наказан тем, что Дину взяли в Шхеме, Поэтому встань, поспеши, иди в Бейт-Эль и принеси свою жертву.

Таково было наказание Яакову. По пути к дому Лавана Яаков обещал Милосердному, что будет отдавать Ему десятую часть своих доходов, но своего обещания не выполнил. Известно, что тот, кто откладывает выполнение своих обещаний, подвергает рассмотрению Небес все свои прошлые поступки. Итак, Яаков не отделял десятой части от своих доходов, и Всевышний обратился к его прошлому, чтобы обвинить его в том, что он утаил Дину от Эсава: «Ты отказался отдать свою дочь твоему обрезанному брату. Теперь ее возьмет необрезанный!» Ведь Дина, будучи большой праведницей, могла бы помочь Эсаву раскаяться. Таким образом, Яаков был наказан за два греха. И если с Диной его, как бы, можно понять, то «медлительность» трудно подается объяснению!

Всевышний избавляет его от Лавана, от Эсава, и он полтора года находится в Суккоте, не исполнив своего обета, который принял на себя более двадцати лет тому назад на горе Мория.

Объясняет  книга «Парашат драхим«,что Яаков не считал, что опоздал с исполнением обета, потому что еще не возвратился в отчий дом к отцу в Беер-Шеву, согласно своей просьбе в молитве — возвратиться на родину цельным, верным Торе, учению Авраама! Всевышний, как бы, ему возражает, что когда он попросил избавить его от рук Эсава, он не подразумевал возвращение домой , к отцу и весь упор делал на спасение от брата-злодея и убийцы! Поэтому, когда пришло спасение, нужно исполнить свой обет. И намек на это — повеление подняться в Бейт-Эль и принести там жертву, так как, именно здесь  был произнесен обет о маасере…

Отсюда мы учим, что если уж и приходиться давать обет (что очень не желательно и от чего мудрецы предостерегают), то нужно делать это с большим вниманием, сосредоточенностью, пониманием его сути, а также, учитывая все детали, нюансы и возможность обет исполнить!

Наш учитель, рав Ицхак Зильбер (זצל) именно так и учил, на своих личных примерах и примерах тех людей, которые ему встречались на жизненном пути:

«Три-четыре раза в своей жизни я оказывался свидетелем немедленного наказания, последовавшего за клятвой, принесенной попусту. Не могу вспомнить об этих случаях без тяжелого чувства.

В Ташкенте было сильное землетрясение. Спустя какое-то время город отстроили и людей стали вселять в новые квартиры. Тут, конечно, не обошлось без разных житейских расчетов. И вот одна еврейская семья, чтобы получить лишнюю комнату, приняла к себе одинокого инвалида. Ухаживать за ним было нелегко, семья часто обращалась в синагогу за помощью, и молодые ребята из нашей общины ходили туда помогать в уборке. Потом знакомые инвалида выхлопотали ему место в городском доме престарелых. Меня попросили заняться оформлением документов. Я пошел в дом престарелых и по пути неожиданно встретил женщину, у которой этот инвалид жил. Она сказала мне, что хочет оставить старика у себя. Я засомневался: «Да ведь вам трудно, вы всегда просите помощи…» Однако женщина горячо убеждала меня и вдруг выпалила: «Клянусь здоровьем сына, не передумаю!» Ошарашенный, я не стал возражать, сказал только: «Смотрите же, не передумайте теперь!»

Как оказалось, просьба женщины была вызвана надеждой получать заграничные посылки на инвалида, а потому довольно быстро его присутствие ей надоело. Она уже сама нашла для него дом престарелых, на этот раз — не в Ташкенте, и, отвозя его туда, попутно отвезла сына в санаторий.

Кончилось все это печально. Из санатория сын ее вернулся с каким-то наростом на коже, обратился к врачу, тот посоветовал ему показаться онкологу. Парень испугался: «Рак, наверно», — и твердил это так часто, что родители усомнились в его психическом здоровье. Его поместили в больницу для душевнобольных, и там он покончил с собой. Примерно в эти же дни умер и старик.

Отсюда можно сделать вывод о том, как страшна ложная клятва.

Ни за один грех не взыскивает Б-г так сурово, как за ложную клятву. За все другие грехи Он взыскивает с виновника, с неправедных членов его семьи и с грешников всего мира, а за ложную клятву — с провинившегося, с его семьи и со всего мира, в том числе и с праведников.

Чем виноваты близкие? Сказал р. Шимон: нет семьи, в которой есть нечестный сборщик налогов, чтобы остальные ее члены не уподоблялись ему. Ведь они покрывают его и защищают.

А почему наказуем весь мир? Потому что все евреи ответственны друг за друга, говорит Талмуд, — могли предотвратить преступление, но не сделали этого. А когда наказаны евреи, терпит ущерб весь мир. Мы все на одном корабле. Тот, кто сверлит его днище, подвергает опасности всех.

Почему Б-г так сурово взыскивает за клятву?

Клятва очень сильна, ведь человек в ней сравнивает правдивость своих слов с самым святым, что есть в мире, — с Всевышним. И поэтому клятва намного сильнее и строже обета.

«Честный человек избегает обетов и тем более клятв. Он старается делать добро, не принимая это на себя в качестве обета (потому-то и принято добавлять к такому обещанию слова бли недер — «без обета»). А если уж вы пообещали сделать что-то хорошее — такое обещание равносильно обету, и его надо исполнить как можно скорее.

Я заметил, что стоит взять на себя обет, как возникают непредвиденные препятствия к его выполнению. В течение долгого времени я и мои друзья (мы жили тогда в Ташкенте) подавали документы на выезд и не получали разрешения. Двое из нас взяли на себя обет: если разрешение будет получено — поехать молиться к святым местам. Именно эти двое получили почти одновременно разрешение на выезд и… инфаркт. Дополнительные разъезды стали теперь опасны для их жизни. Поэтому был созван суд в составе трех человек, который снял с них обет. Сейчас оба живут в Израиле. Не зря говорится в поговорке: «Давши слово — держись»…   ( Рав Ицхак Зильбер «Беседы о Торе»).

Рассказывает Хава Куперман

ОБЕТЫ

У него были свои особенные отношения со Всевышним, свои личные молитвы, которыми он молился Всевышнему. У папы были личные отношения с Ним, открытая связь, — он с Ним разговаривал.

Что папа скрывал от нас? Когда он сидел в тюрьме, он прошел через какие-то муки и дал обет Всевышнему, что, если после таких мук он останется жив, — он об этом никому не расскажет.

Потом он очень сожалел, что давал обеты. Говорил, что это у него слабое место. В основном, обеты были даны им в тюрьме или на работе, когда ему было тяжело соблюдать Шаббат.

Например, он дал обет, что всегда в какие-то часы Шаббата он днем будет заниматься Торой. Мы этого не знали, он нам не рассказывал. Потом мы увидели, что все его инфаркты происходили в Шаббат в определенное время дня. Мы спросили: «Папа, почему, если должно что-то произойти, то именно в это время?»

Он аннулировал этот обет, но старался продолжать его соблюдать.

Он очень не любил, когда дают обеты. Он рассказывал нам всякие ужасные вещи о том, как люди наказываются за то, что дают клятвы, обеты.

Суккот — это день смерти Виленского Гаона. Папа в этот день читал его письмо. В письме жене Гаон пишет о том, как он уезжал в Эрец-Исраэль, не доехал и т.д. И он пишет, что если дети злословят, врут, проклинают, дают пустые клятвы — следует их за это бить беспощадно.

Папа не грозил нам, что если мы будем клясться или злословить, он будет нас бить — мы понимали, что так делать нельзя…

Это значит, что у него никогда не было пустых слов.

Если он не собирался следовать какому-то правилу и жить по нему, он его не произносил. Ведь если слово сказано, следует его исполнить.

Папа ничего не забывал, ему не надо было напоминать. Но если вдруг он вспоминал, что должен или обещал кому-то что-то и забыл, — он все бросал и бежать выполнять…»

Follow